Л.П.: Конечно, март 1953 года, смерть Сталина. Мы тогда не знали всей правды о сталинских преступлениях, до XX cъезда партии было еще больше трех лет.
Воспитанные всем укладом жизни, школой, пропагандой в духе безусловного почитания Сталина, смерть его мы восприняли как катастрофу для страны и личную трагедию.
Сейчас, по прошествии стольких лет, трудно понять, как часто мы с а м и думали о нем, а когда нам упорно о Сталине напоминали. По радио, которое у нас в доме не выключалось ни днем, ни ночью, в газетах, в школе, в кружках в свободное от занятий время нам ежеминутно и ежесекундно напоминали о нем. Без конца звучало: «гениальный вождь», «герералисимус», «отец народов», «друг детворы», «вдохновитель и организатор всех наших побед»… В школе звучали стихи; сколько лет прошло, а я могу по памяти цитировать их бесконечно.
Например:
Мы живем со Сталиным, как с Лениным,
Говорим со Сталиным, как с Лениным,
Знает все он наши думы-думушки,
Всю-то жизнь свою о нас заботится.
Или другое:
Был Ленин первый, кто повел,
Кто вражьи гнезда в прах размел,
Кто над землею, как орел
Поднялся, встав за бедных.
Рабочих всех объединив,
Царя-злодея низложив,
Ушел он, дело поручив
Тебе, великий Сталин !
Железным ломом горы зла
Тобой разрушены дотла,
Заря над Родиной взошла,
Вселенной зодчий, Сталин !
Ты свято ленинский завет
Хранишь, держа в руках, как свет,
Спасаешь люд от черных бед
Мир озаряя, Сталин.
На уроках пения в школе или в хоре мы пели песни о Сталине. Вот один образчик:
На наших дорогах нет места нужде,
На наших дорогах счастливый народ
О близком, великом и мудром вожде,
О Сталине песни поет.
Или такая:
На дубу зеленом, да над тем простором
Два сокола ясных вели разговоры.
А соколов этих люди все узнали:
Первый сокол – Ленин, второй сокол – Сталин.
Ох, как первый сокол со вторым прощался,
Он с предсмертным словом к другу обращался:
«Сокол ты мой сизый, час пришел расстаться,
Все труды-заботы на тебя ложаться».
А второй ответил: «Позабудь тревоги,
Мы тебе клянемся: не свернем с дороги !»
И сдержал он клятву, клятву боевую
Сделал он счастливой всю страну родную.
Чаще всего исполнялась кантата о Сталине. Там есть такие слова:
От края до края по горным вершинам,
Где вольный орел совершает полет,
О Сталине мудром, родном и любимом
Прекрасные песни слагает народ.
Эти и другие им подобные песни мы слышали ежедневно. Например, первую из приведенных песен исполнял хор им.Пятницкого в «народном» стиле.
В Гимне Советского Союза ежедневно утром и вечером звучало:
Нас вырастил Сталин, на верность народу,
На труд и на подвиги нас вдохновил !
Такие примеры можно продолжать и продолжать.
- Мы отвлеклись… В чем именно вы чувствовали катастрофу ?
Л.П.: Было общее ощущение страха, неуверенности пред будущим, как осиротевшие дети, которые потеряли родителей. Мы привыкли личное будущее, будущее страны связывать с именем Сталина, считали, что всем до последней мелочи мы обязаны ему, поэтому трагические события, связанные с прощанием и похоронами Сталина вроде подтверждали наши опасения, что без него все пойдет прахом, а, с другой стороны, заронили первые сомнения в непогрешимости Сталина.
В.П.: На похороны Сталина стояли сильные морозы, хотя был уже март, но несмотря на мороз люди стояли на улице много часов, стремясь пройти в Колонный зал.
Л.П.: Я училась в 9 классе, и мы организованно с классной руководительницей собрались на площади Восстания и пошли к Цветному бульвару.
По Садовому кольцу мы шил свободно. По слухам, очередь шла по Неглинной, и мы шли на Трубную площадь.
- Транспорт не работал ?
- Работал, но мы шли уже поздно вечером и, кроме того в те времена на такие короткие расстояния мы не ездили.
После того, как мы стали подниматься от Самотеки к Трубной, толпа все сгущалась.
Где-то в районе цирка продвижение остановилось. Надо сказать, что тогда Цветной бульвар выглядел иначе, чем сейчас: по самому скверу ходил трамвай с кольцом на Трубной площади, а боковые проезды были опущены ниже уровня сквера и отделялись от сквера подпорной стенкой и невысокой металлической оградой.
Мы стояли на боковом проезде, наверху народу не было. В районе Трубной площади проезд был перегорожен грузовиками, стояли войска. Мы «шли» всю ночь, но продвинулись едва ли на несколько метров, а народ все прибывал. Теснота стала невыносимой. Мы давно растеряли одноклассников, где-то пропала учительница, нас притиснули к подпорной стенке.
- А она высокая была ?
- Почти в рост человека. В какой-то момент нам показалось, что мы можем отсюда не выбраться. На счастье с нами был Павел Пряхин. С нашей помощью он сумел взобраться на подпорную стенку и одну за другой буквально выдернул нас троих. Мы перелезли через ограду, было уже утро. Трамваи ходили, но ни на сквере, ни на кольце не останавливались. В те времена автоматических дверей не было, и в трамвай мы садились на ходу.
А по Москве уже шли слухи о новой Ходынке, о сотнях задавленных. Для нас этот поход окончился благополучно, но в нашей школе была жертва, ученица 8 класса, на год младше нас, Люся Овчинникова.
В школе была собрана линейка учеников старших классов. От нас потребовали, чтобы мы больше не пытались пройти в Колонный зал.
Через несколько дней все те, кто хотел, присутствовали при выносе, и все старшеклассники участвовали в похоронах.
Т.П. Я не присутствовала при выносе, мы прощались на Ваганьковском кладбище. Гроб установили на площадке сбоку от церкви. Мы стояли вокруг, была как бы минута молчания. Гроб был открыт, лицо девочки было сине-черным, ее трудно было узнать. Как рассказывали, она попала в один из колодцев, которые почему-то оказались открытыми на Рождественском бульваре. Жертв было много.
По-моему мы узнали, что Сталин заболел, когда были в школе. В течение 3-х дней несколько раз в день передавали «сводки о состоянии здоровья товарища Сталина». Чувствовалось напряжение, все как-то притихли.
Радио у нас в доме не выключалось, ни днем, ни ночью, поэтому известие о смерти Сталина мы услышали прямо в 6 часов утра. Был будничный день, поэтому мы учились. В школе многие плакали (и я в том числе), даже учителя, которых мы считали суровыми. Но уроки шли по расписанию.»
